Путевые заметки

Липа цветет. Такой запах лета у бабушки.

Около нашего подновленного и офонтаненного Театра оперы и балета в пасмурную погоду можно на пару минут почувствовать себя в Питере.
Это если прищурить глаза и абстрагироваться от местной публики и криков «Не лезь на памятник! Не лезь! Ну ладно, раз уже залез, не двигайся, сфотографирую».

Скоро я буду знать каждый балкон по дороге на работу. На одном, совсем крошечном, видела сегодня кресло-качалку с клетчатым пледом.
Горячий шоколад сегодня был так себе, а настроение очень даже. Забавно.

@темы: Я и мир

---

Быть или...лучше не надо?

Помню, когда одна из моих любимых Избранных (звучит забавно, да?) – Принцесса Сальмонелла – написала, что пожила пару дней без Дайри и поняла, что так гораздо лучше и возвращаться не имеет смысла, я очень расстроилась. Но в чем-то она права.
По крайней мере, два дня подряд я ложилась спать вовремя, перечитала „Stunden-Buch“ Rilke и «Живое о живом» Цветаевой.
А еще купила «Алюмен» Олди и сборник Марины «О любви».

Кстати, помимо любви там есть «Поэма Горы» и «Поэма Конца», мне давно пора к ним вернуться. Хотя, признаться честно, ее проза мне нравится больше.

@темы: Нравится, Я и мир

---

Логика почила с миром

Бродила я сегодня по ТЦ "Столица" (отшень, отшень гламурное местечко, рекомендую * ее тошнит*) и набродила на лавку магазинчик дисков.
И вижу: Последний диск HIM - 8 тыс. Двойная сборка ABBA - 16 тыс. Какой-то белорусский мчудак - 26 тыс.
Я в трансе купила Аббу и ушла.
Нет, вру - перед уходом спросила, в чем состоит принцип ценообразования.
Парень за кассой сказал гениальную, истинно белорусскую весчь: "А так в накладных. Не знаю, может, они наугад расставляют".
И все. Все довольны.
И это не скидки, там рядом лежали более ранние диски тех же исполнителей - и они были дороже!!

Вперед, в светлое будущее прошлое никуда.

@темы: Приколы бытия, Сушите весла - прилетели, Брюки превращаются...

---

Вот так всегда!

Ну почему дождь пошел именно сейчас, а не днем, когда я была в черном, во всеоружии и в недоуменных взглядах?!
И гром.
Обидно.

@темы: Приколы бытия

---

Цитирую, ибо совпадаю

Классический образец немецкой поговорки "aufgeschoben ist nicht aufgehoben": я готова сделать что угодно (даже то, что откладывалось уже года три), но самого факта завтрашнего это не отменяет.

22.06.2009 в 17:29

Пишет  nakinski:

тряпка, соберись же!!!!!!!!!
завтра экзамен. я высушила и уложила волосы, купила молоко, приготовила салат, выбрала себе новые сиреневые тени, померила все свои юбки, построила рожи зеркалу, пересмотрела семейный видео-архив 93-го года и помыла посуду. а завтра экзамен. - что бы еще такого полезного сделать ^^.

@темы: Работа, так её..., Я и мир, ПЧ

---

Забавный день:

- куча дел мал-мала-мельче,
- бесконечный сбор бесконечных документов в аспирантуру
(а мне еще магистерский диплом не выдали! Кстати, мы еще не решили, где по этому поводу пьем. Хороша же я там буду после своих вечерних языковых курсов. Хм. Но надо же как-то отметить),
- куча каких-то мелких конфетно-шоколадных взяток за услуги, мне не нужные (млин, как же я не люблю бегать ради других (( )
- покупка билетов в поездку на выходные, куда я...догадайтесь...да, не хочу ехать.
- черные одежды в жаркий день.

Да, и зонтик-трость. Черный.
Кого бы им...*мечтает*

@темы: Я и мир

---

Кедров о Баркове (в связи с моей магистерской )

Если честно, меня всегда смущали такие произведения. Но как пародия они порой великолепны.

У Расіі бурлескная паэзія Майкова была, мабыць, першай выдадзенай, але не першай створанай прадукцыяй падобнага роду. Задоўга да публікацыі камічных паэм Майкова, прыкладна з сярэдзіны 1750-х гадоў, паўстала шырокая рукапісная традыцыя бурлескі, звязаная ў першую чаргу з імем Івана Баркова (напрыклад, яго сборнік “Дзявочая забаўка”).


– Прародитель Луки Мудищева –
(И.С.Барков «Полное собрание стихотворений». СПб, Академический проект, 2004)

Все знают строки патриотического гимна: «Гром победы, раздавайся! / Веселися, храбрый росс». Но мало кто осведомлен, что задолго до этого секретарь Ломоносова, переводчик и вечный студент, написал: «Восстань, восстань и напрягайся». Обращена сия ода к мужскому достоинству и соответствующим образом озаглавлена трехбуквенным словом.
Пародируя оду своего учителя Ломоносова, которая начинается словами «царей и царств земных отрада», и гимн «славься сим Екатерина, Богоданная нам мать», Барков пишет другую оду и другой гимн: «О, общая людей отрада, / … веселостей всех мать, / начало жизни и прохлада, / тебя хочу я прославлять».
Нетрудно заметить, что вся поэзия этого пьяницы, гуляки и переводчика древнеримских классиков есть сплошная пародия на официальную, увенчанную лаврами государственную поэзию. Приходится только удивляться широте и великодушию Ломоносова, который до конца своих дней покровительствовал поэту, писавшему на него пародии.
А уж как такие пародии терпела Екатерина II, совсем непонятно. Может, ей даже льстило, что ее так талантливо отождествляют с неназываемой частью тела. «Ее натура хоть вмещает / в одну зардевшись тела часть, / но всех сердцами обладает / и все умы берет во власть».
Скорее всего, Баркова спасала безвестность и анонимность, хотя трудно предположить, что та же Екатерина не была ознакомлена через тайную канцелярию с творениями Баркова. Тем более что враги Ломоносова никогда не гнушались доносами и не упустили бы возможности сообщить двору, какому поэту покровительствует глава Академии Наук. Не исключено, что быстрая отставка Ломоносова связана с тайным творчеством его секретаря. Самого Баркова Екатерина могла счесть слишком ничтожным противником, чтобы метать в него стрелы.
Так или иначе, но Барков дожил до классического возраста многих русских поэтов – 37 лет. После смерти Ломоносова его тотчас лишили всех источников дохода и должности переводчика Академии. Барков покончил с собой в чисто барковском стиле. Сунул голову в камин и угорел от дыма. По слухам, в зад себе поэт воткнул записку: «Жил грешно, умер смешно». Скорее всего, это легенда, восполняющая наше незнание всех обстоятельств ранней смерти Баркова. Но, возможно, что молва не лжет, и все так и было.
Талант его ярок, ослепителен и вполне соразмерен самым известным поэтам 18-го века. Многие считают, что как раз Барков и является самым крупным, незаслуженно замалчиваемым поэтом. Нецензурная лексика и эротика, плавно переходящая в порно, вывела его за рамки истории русской словесности, но уже в 19-ом веке Барков все более входит в моду. Пушкин, подражая ему, пишет поэму «Тень Баркова», разумеется, анонимно. В списках гуляет «Лука Мудищев», чье авторство так и не установлено. То ли переделанный Барков, то ли подлинный Пушкин.
Конечно, Иван Барков был эротоман. Но от каждого из его эротических творений веет веселостью и здоровьем. Однажды Пушкин сказал, что в России тогда наступит свобода, когда издадут без купюр Баркова. И вот он издан полностью, без купюр, да еще и в серии «Библиотека поэта».
«Лежит на мне Ерила / Я тело оголила / и ноги подняла / ярить себя дала…» Далее следует смешная разгадка. Оказывается, Ерила – это ничто иное, как банный веник. Большинство текстов невозможно цитировать без купюр, а с купюрами получается как-то куце. Читая полного, некастрированного Баркова, лишний раз убеждаешься, что русская поэзия без табуированной лексики просто немыслима. Ну, какими словами можно заменить имена барковских героев Долгомуда или Хуелюбы? Иногда запретная лексика искусно упрятана в анаграмме: «Крепи здаровье дарагая / Лихую долю проклинай» (орфография автора).
Он поставил себе цель нарушить все мыслимые и немыслимые запреты и блестяще с этой задачей справился. Разумеется, когда читаешь все это подряд, становится однообразно и утомительно. Иногда Баркову явно изменял вкус. Слог его частенько коряв и трудно понимаем, как почти вся поэзия 18-го столетия. Подлинная свобода появится в «Луке Мудищеве», которая молва упорно приписывает Баркову, хотя до нас это великолепное творение дошло в пушкинской стилистике.
Барков пытался создавать и настоящие оды. Одну императору Петру Федоровичу, другую его убийце – графу Григорию Орлову. Оды эти настолько корявы, что их и процитировать невозможно без специального перевода. А переводить замучишься. Хотя главный сборник Баркова назван им «Девичья игрушка», это сугубо мужское творение. В этом его слабость и его сила. Подлинная поэзия должна включать и женский, и мужской взгляд на вещи. В этом смысле поэзия всегда поверх барьеров. Она общечеловечна. Про Баркова этого не скажешь. Жанр, в котором написаны его тексты, французы обозначают словом «либертинаж». Это некий синтез разнузданности и грубости, шокирующей неподготовленного читателя. Так Сорокину удалось шокировать бабушек возле Большого театра. Не меньше их шокировал бы Иван Барков, если бы кому-то пришло в голову совать эту книгу прохожим. Будем надеяться, что этого не произойдет. Баркова с удовольствием будет читать такой же утонченный филолог, каким был сам автор, или, наоборот, неподготовленный любитель соленостей, воспринимающий все буквально.
В этом, если хотите, универсальность Ивана Баркова, крупнейшего русского поэта, чье имя так и не удалось вычеркнуть из русской словесности вместе с запретной лексикой. (с)

Константин Кедров
Статьи в газете «Русский курьер» 2003 – 2005

@темы: Чего расскажу (покажу)!, Интересно-то как...

---

Да что ж такое

Мне дико повезло, что сегодня воскресенье.
Впрочем, думаю, завтра будет нечто похожее, как обычно.
Какой невероятный контраст со вчерашним днем.

Мне...Есть такое хорошее, емкое слово - "хреново".

Хорошо хоть - таблетки действительно помогают.

Млин, сестра на ДР, родители в дороге. Да я и так им уже сказала, не выдержала. А больше некому.

@темы: Я и мир явно достали друг друга

---

И напоследок: Царевна-Лебедь

Очень подходит к моему дайри, не находите?

www.karolbak.art.pl/malarstwo.php?ak=foto&nr=13

@темы: Хочу, Нравится, Я и мир, Чего расскажу (покажу)!

---

Ух ты! (оттуда же)

Вот это называется - "Хорошо сидим" )))

@темы: Хочу, Нравится, Чего расскажу (покажу)!

---

Спасибо, классный сайт!

www.karolbak.art.pl/malarstwo.php?ak=foto&nr=45

Не могла пройти мимо.
Постоянно ищу альтер-зеркало/потрет.
Иногда нахожу.

@темы: Хочу, Нравится, Я и мир, Чего расскажу (покажу)!

---

И снова мифы, и снова Кедров

интересные анализ и мнение:

– Тайный язык богов –
(Айзек Азимов, «Слова и мифы». Перевод с англ. М.Томашевской. М., Б.С.Г.-ПРЕСС, 2002)


И все-таки, как древние обходились без компьютера? Как удавалось им сохранять в памяти тысячи имен богов, титанов, нимф, героев со всеми подробностями их небесной и земной жизни? Дело в том, что на самом деле такой компьютер у древних был. Это звездное небо, великолепный дисплей, где каждое созвездие, каждая яркая звезда или планета, двигаясь от заката к рассвету, в течение многих и многих ночей изображают деяния богов и героев.
Звездный конь Пегас ударил копытом, и из земли забил источник, возле которого собираются нимфы – покровительницы разных наук и искусств. Бог времени Хронос, он же Кронос, он же Сатурн, медленнее всех других видимых планет совершает по небу свой старческий обход. Блудница Венера, она же Афродита, соединяется время от времени со всеми планетами. На то она и блудница. А что вытворяет Луна, она же Селена, она же Диана, и вовсе неописуемо. Почему, не соединяясь ни с кем, сия девственница то беременеет – в дни полнолуния, то охотится, стреляя из лука-полумесяца, целясь то вправо, то влево, сегодня никто не может внятно ответить.
Звезды подсказали людям сюжеты «Илиады», «Одиссеи» и Библии или люди перекодировали свои фантазии на язык звезд, планет и созвездий. При желании и Гамлета можно изобразить в виде раннего месяца, въезжающего в звездный Эльсинор и погибающего там же на небе в образе убывающей луны.
В нашем языке космос и хаос сплелись в единое целое. Космос означает упорядоченность, красоту и даже косметику. Хаос подсказал человеку новое слово – Гааз, газ, де молекулы ведут себя хаотично. Самый верхний позвонок, на котором держится голова, называется «атлант». Тот самый Атлас, который держит на плечах глобус звездного неба. На небе солнце, а в центре человеческого тела солнечное сплетение. Астрономия, астрология, анатомия – все переплетено. Деревья уходят корнями в землю, а кроной в небо. Человек уходит в небо и корнями, и кроной. Он мыслит с помощью звезд, планет и созвездий. Впрочем, созвездий нет. Человек создает их силой воображения, произвольно соединяя в стройные геометрические рисунки звезды, ничем не связанные между собой и отстоящие друг от друга на гигантские, невообразимые расстояния. При средней продолжительности жизни в 70 лет человек за один миг может окинуть взглядом вселенную, которая насчитывает миллиарды световых лет.
Фет называл звезды иероглифами мечты. Мифы Древней Греции, конечно, не похожи на космологию Ньютона или на теорию относительности Эйнштейна. Но кто знает, что скажут об этом люди через 2-3 тысячи лет. Возможно, что к тому времени сказание о Хроносе, оскопившем своих сыновей, и о бунте Зевса – Юпитера против отца – Сатурна сольются с формулами Эйнштейна, и школьники будут путать Ахиллеса с Ньютоном или Эйнштейна с Персеем. В конечно итоге, мифы Древней Греции были такой же попыткой проникнуть в тайны вселенной и упорядочить хаос, как закон всемирного тяготения, открытый, а правильнее сказать, придуманный Ньютоном.
Древние греки не сомневались, что им известно о мире все, если они знали наизусть «Илиаду» и «Одиссею». Мы же, чем больше узнаем, тем больше убеждаемся в собственном неведении о смысле человеческой жизни и устройстве мироздания.
Греки поручили трем звездам – трем нимфам ткать, отмерять и перерезать нить судьбы. Эти три капризные дамы ведут себя крайне непоследовательно и истерично и в мифологии, и в жизни. Никто не знает, в какой момент ножницы пережрут тонкую нить. Перед судьбой бессильны и Ньютон, и Эйнштейн. Греки это очень хорошо понимали и в этом смысле были намного умнее нас. Греческие боги ведут себя крайне непоследовательно и капризно, но и они не в силах изменить судьбу или жребий. От людей их отличает то, что им этот жребий хорошо известен. И еще боги в отличие от людей бессмертны, но почему-то бессмертие не делает их счастливее.
Сегодня интерес к древней мифологии нарастает в геометрической прогрессии. Многие склонны предполагать, что древние обладали знаниями, которые мы утратили. Фрейд предложил свою разгадку мифа об Эдипе, и это сразу произвело целую революцию в психологии. Что же будет, когда другой гений разгадает не один миф, а хотя бы десяток? Человечество просто станет другим. Одни считают, что мифы ведут нас к самопознанию. Другие склонны считать, что человеку следует освобождаться от мифов и доверять только рациональному разуму. Миф – это ларец Пандоры, из которого исходит вражда. Бесспорно, что Сталин и Гитлер весьма искусно использовали мифологию древних в своих людоедских целях и немало в том преуспели.
Весь ХХ век человечество безрезультатно пыталось проникнуть в тайну мифа. Этим занимались Фрейд, Юнг, Леви-Стросс, Дерида, Флоренский, Лосев и многие другие. Никто из этих выдающихся исследователей так и не выбрался из лабиринта. Мифы оказались сильнее тех, кто их исследовал. Земля может принадлежать тому, кто ее обрабатывает, но миф не принадлежит тому, кто его исследует. Айзек Азимов попытался окинуть научным взглядом звездное небо греческой мифологии и, конечно же, запутался в лабиринте.
Разгадывать мифы то же самое, что толковать сновидения. Или одна фантазия перекрывает другую, или вообще ничего невозможно понять. Борхес и Павич доказали это своей неисчерпаемой прозой.
Так, может, проще вообще отказаться от любых мифов? Может быть, и проще, но, как блестяще доказал Айзек Азимов своей книгой, отказавшись от мифов, мы тотчас же онемеем. Каждое второе слово в нашем языке, а, может быть, и каждое первое исходят из мифа. Определяйте слова и вы избавитесь от половины заблуждений. Как бы не так. Нет ничего запутаннее определений. «Если изъясняться точно, то нельзя вообще ничего сказать». Это изречение принадлежит гениальному логику Бертрану Расселу. Так что придется седлать крылатого Пегаса и скакать по Млечному Пути навстречу новым тайнам, заблуждением и открытиям. (с)

Константин Кедров
Статьи в газете «Русский курьер» 2003 – 2005

@темы: Чего расскажу (покажу)!, Брюки превращаются...

---

Спасите. Помогите.

У меня зависимость.
Полковник, гоните меня отсюда в шею.

@темы: Глюпий, савсэм глюпий...

---

Множественная личность / Альтер-личности

Перечитываю сейчас последнюю книгу своего любимого Matt Ruff
"Ich und die anderen" (это в немецком переводе, в оригинале - "Set this House in Order", на русский, кажется, не переводилась)).
Так вот, там дается очень четкая картина этого психического расстройства.
Чтобы не останавливаться подробно - тут есть немного информации, но часть - спорная:
ru.wikipedia.org/wiki/Раздвоение_личности
+
www.psy-analyst.ru/eche/3super7.asp

Итак, господа Джекилл и Хайд мне безразличны. Меня интересует следующий вопрос:

у вас бывало ощущение, хотя бы отдаленно напоминающее ощущение расщепленности? Когда вы чувствуете, что ваша "другая" личность требует потесниться и дать ей пожить в вашем общем теле? И я не "внутренний голос" имею в виду, не интуицию.

Ближайший пример: Интернет, дайри.
Люди заводят себе виртуалов. Кто-то играет, кто перевоплощается. Кто-то заигрывается.
Разные ники для разных ипостасей. И иногда они - разные люди. Разные.
что-то вроде: Тэйт - такая-то, а Tanja Kelly - такая-то, а СТГ сюда вообще вход закрыт, пусть сидит и не высовывается.
Люди распихивают по этим "ящичкам" свои противоречащие друг другу качества, чувствуют себя свободнее. Наверное.
У меня виртуала нет, но я над этим думаю.

И это будет не женщина.
Пора его выпустить.
Пусть поживет.

P.S. Ну хоть кто-нибудь Мэтта читал? Он же культовый автор в Америке!!

@темы: Постмодернизьм, Опрос, Нравится, ПЧ, Интересно-то как..., Брюки превращаются...

---

Носочки, носочки у товаришша хороши! ))

Такая детская гатишшная романтика
*улыбается*

@темы: Чего расскажу (покажу)!

---

Давно не писала

всякой ай-ай-ай-слезной дребедени про чуйства / проблемы.

И сейчас не буду.
А ведь хочется. Хочется размазать свои сопли по жилеткам восприятию окружающих, поскулить, посмотреть огромными глазами.
Но я сама знаю, как это достает. Как это скучно. Неловко. Убого.
И не буду.

Любят красивых. Любят сильных.

@темы: Я и мир явно достали друг друга

---

Одно из моих любимых стихотворений в "Часослове" Рильке.

Хотела сама перевести, но нашла чужой неплохой вариант. Передумала. Наверное ).

Ich habe viele Brüder in Sutanen
Im Süden, wo in Klöstern Lorbeer steht.
Ich weiss, wie menschlich sie Madonnen planen,
Und träume oft von jungen Tizianen,
Durch die der Gott in Glüten geht.

Doch wie ich mich auch in mich selber neige,
Mein Gott ist dunkel und wie ein Gewebe
Von hundert Wurzeln, welche schweigsam trinken.
Nur, dass ich mich aus seiner Warme hebe,
Mehr weiss ich nicht, weil alle meine Zweige
Tief unten ruhn und nur im Winde winken.
(с)
Reiner Maria Rilke "Das Buch vom mönchischen Leben"

Я многих знаю иноков в сутанах
В краях, где лавр цветёт под зноем дня,
Мадонн их видел чудных и желанных,
А я молю о юных Тицианах,
Что Бога зрят в мерцании огня.

Когда же вглубь себя бросаю взор мой:
Мой тёмен бог – и соткан из кореньев,
Бессчётных, жаждущих, до бездны в суть зарытых,
И только то, что из его горенья
Я ввысь стремлюсь – не помню больше: в горней
Той глубине мои побеги скрыты.
(с) Таня Смирнова

zaratustra12345.narod.ru/stihi/perevod/stundenb...

@темы: Нравится, Стихи

---

Йессс!!

По итогам сегодняшней манчкин-сессии мы
а) пьяны
б) сыты
в) веселы
г (гы,гы,гы!) - вероломный бывший союзник был повержен,
втоптан в ковер и наступлен сверху тапком!!

И поделом. Нечего мной разбрасываться.

@темы: Друзья и я

---

– Создатель слова «сюрреализм» –

Все тот же Кедров.
Показалось интересным. Может, не мне одной.

(26 августа день рождения Гийома Аполлинера)

Его биографию обычно начинают с еврейско-польско-итальянского происхождения. И правильно делают, поскольку в советском литературоведении не полагалось говорить об этом. Да и сам Аполлинер был трижды нежелателен. Как основатель модернизма в поэзии. Как еврей. Как представитель «загнивающей» французской богемы, проще говоря, накркоман-морфинист.
На русский его переводили все кому не лень. При этом для перевода отбирались самые уравновешенные, то есть не совсем аполлинеровские стихи. Мы читали и удивлялись. Что в нем авангардного и почему он носит титул «бешеный»?
Бешенство Аполлинера – его бунт против построения стихов столбиком, когда каждая строка дисциплинированно марширует за следующей, и все вместе послушно выстраиваются в строфы. В России многие не поняли бы его стихи и сегодня. Здесь намертво укоренились нормы пушкинского классицизма (почему-то названного реализмом), когда все кроны ровно подстрижены и отклонения нежелательны.
Поняли во Франции. Аполлинер рисовал свои стихи от руки. Строки извивались двойной спиралью, или по диагонали улетали в угол страницы, или фонтанировали салютом. В нем клокотал бешеный коктейль из трех кровей, и стих его по-итальянски мелодичен, по-еврейски мудр и шляхетски свободен и независим.
Скорее всего, он ничего не знал ни о Симеоне Полоцком, ни о Валерии Брюсове, которые тоже писали фигурные стихи. Вообще сегодня неожиданно выясняется, что вся мировая да и русская поэзия вовсе не была такой дисциплинированной и послушной, какой ее сегодня преподносят в хрестоматиях.
У него был двойник – живописец Модильяни. Тоже наполовину итальянец, наполовину еврей, тоже прожигатель и растворитель собственной жизни и в наркотиках и абсенте, душа парижской богемы.
Сюрреализм начинается с Аполлинера. Именно он изобрел это слово – сверхреальность, сюрреализм. Сегодня былой бунт уже не выглядит бунтом, а сюр совсем не сюрреален. Век пролетел, и уже никого не удивишь самолетиком-этажеркой, взмывшим в небеса на заре авиации. Поэзия Аполлинера похожа на такой самолетик.
До сих пор многие ломают головы и никак не поймут, почему он ушел добровольцем на первую мировую войну сражаться с немцами. Это так же непонятно, как добровольный уход на фронт против русских изысканного философа, еврея на три четверти, Витгенштейна, исповедовавшего толстовство и непротивленчество. Аполлинер сражался в рядах Антанты против «боша» Витгенштейна. Вот уж где настоящий сюрреализм. Осколочное ранение в голову отняло у мировой поэзии еще не полностью раскрывшегося гения. Гибель Аполлинера потрясла художественную Францию. Его не просто запомнили. Его не могли забыть. Он стал эталоном поэзии. Жизнь превратилась в мученическое житие.
Русскоязычному читателю совершенно невозможно определить, придуман Аполлинер или его стихи действительно гениальны. Однако есть подозрение, что дело тут не только в стихах. Этот молодой человек, так рано погибший, дал поэзии новый импульс, пробудил в нас вкус к необычному и самым причудливым образом соединил в себе традиции изысканной классики с неистовым авангардизмом. В России в это же время появился свой Аполлинер – Велимир Хлебников.
Концептуалисты признали бы Аполлинера своим. Он первый изобрел стих-коллаж с обрывками фраз обыденной речи и цитатами из газет. Парижане полюбили его за «Мост Мирабо». Обычное лирическое стихотворение, каких сотни, но по-французски оно действительно журчит и переливается, как Сена под мостом.

Под мостом Мирабо тихо Сена течет
И уносит нашу любовь…
Будем стоять здесь рука в руке,
И под мостом наших рук
Утомленной от наших взглядов реке
Плыть и мерцать вдалеке.

Сегодня слово «сюрреализм» в переводе не нуждается и, как не странно, оно передает музыку аполлинеровского стиха. Для России Аполлинер – гений одного слова. Но и это слова вполне достаточно. Сюр! Сверх!
Настоящая фамилия поэта – Костровицкий – тоже неплохо передает огненную природу его поэзии. Он любил придумывать себе родословные. Называл себя то потомком Наполеона, то тайным сыном папы римского. На самом деле любой папа – римский, если от него родился Аполлинер.
В отличие от футуристов он никогда не стремился ниспровергать. Он любил красоту, а красота любила его: «Как тождественна женщина саду, / увядающей розы грустней! / Я и дама, мы следуем с ней…»
Чаще всего, как это бывает в поэзии, достаточно одной строки в любом переводе, чтобы почувствовать дрожь поэта: «У тебя на руках умерла любовь…» Остальное – подробности.
«Те, кто занимается поэзией, не ищут и не любят ничего другого, кроме совершенства, которое само по себе есть Бог». Фраза истинного католика и настоящего поэта.
О нем писала и с ним дружила Гертруда Стайн. Его спешили запечатлеть Пикассо, Матисс, Руссо. Но самым автопортретом стали его фигурные стихи. В них он сказал себе самое главное.
Наше время любит работать на понижение. И действительно многие кумиры прошлых веков нуждаются хотя бы в снятии с пьедестала. Аполлинеру это не грозит. Его единственный пьедестал – больничная койка в госпитале, а вместо лаврового венка или нимба – марлевая повязка, увенчавшая самого славного поэта Франции. (с)

@темы: Нравится, Чего расскажу (покажу)!, Интересно-то как...

---

Не люблю Елинек, но

Константин Кедров
Статьи в газете «Русский курьер» 2003 – 2005

Меня поразило сходство его и моих впечатлений от Вены. Насчет Елинек мы расходимся. Не могу я - ее глазами.
Многовато в них секса. А мне уже не тринадцать.

– Вершины музыки в ложбинах секса –

Если вы гуляли по Вене, а гулять по ней в отличие от Парижа легко и трудно, то чтение «Пианистки» – для вас занятие привычное. Прямые венские улицы, все в строго определенном порядке, все чистые и словно нежилые, необитаемые. Идете по такой безукоризненно чистой прямой, замощенной и вдруг куча «засранного» тряпья. Я не оговорился, именно «засранного» – любимое словцо Эльфриды Елинек. Еще она обожает бритву. И опять вспомните, как ваши дедушки брились – обязательно трофейной австрийской «опасной» бритвой перед этим ее сладострастно затачивали на специальном ремне, пробовали, как косу, на палец, иногда до пореза, и только после этого приступали к косьбе – бритью. Такова отточенная до блеска фраза Елинек.
В переводе острота сглаживается. Немецко-австрийская речь с жестким произношением – это ее стиль. Словом, она австрийка, или австриячка, до дрожи. Если это и есть «музыкальность», особо отмеченная шведскими академиками, то стилистику Елинек сравнить у нас не с чем. У нас таких резких пианисток и пианистов нет. Если бы Рихтер был еще и агрессивен, то, пожалуй, что-то приближенное к внутренней музыкальности дадаистки Эльфриды мы могли бы услышать.
Дадаизм нобелевской лауреатки этого года – это, скорее, культивируемая детскость. Диктатура детей над сказкой взрослого мира.
Взрослая пианистка, принуждающая молодого ученика к садистическим истязаниям, – это современная европейская цивилизация. Австрийской бритвой по самому нежному месту, как смычком по струнам. Кстати, садо-мазо Мазохи тоже австрийского происхождения. Да и Фрейд с его кастрациями и самокастрациями стопроцентный австриец.
В юности она запоем читала Толстого и Достоевского, но сегодня психологическая проза, по ее мнению, окончательно умерла. Вторая реальность полностью подменила первую. Человеку только кажется, что он погружен в себя. Там, в себе, живут только комиксы, сериалы, скандальная хроника. Из таких обрывков клеит она свои коллажи. Ее жесткость, чтобы не сказать – жестокость, трактуется критикой, как протест. На мой взгляд, это агония традиционного гуманизм. Не у нас, а в Европе.
В России довольно трудно воспринимается глубинный контекст вручаемых нобелевских премий, потому что эти проблемы к нам еще не пришли. У нас нет, не было и не будет кризиса либерализма, потому что нет, не было и, судя по всему, не будет либерализма как такового. О кризисе гуманизма можно говорить там, где он есть. У нас нет кризиса и нет гуманизма. Поэтому «Пианистка» была воспринята, как обычное проявление садомазохизма в литературе. Бритва Елинек, наносящая порезы во всех местах себе и своим героям, не ранит наших читателей и не оставляет на нашем духовном теле глубоких следов и шрамов.
В прошлом году выдвигался американец Рот, много и скучно пишущий об онанизме. И тоже мог получить. Потому что контекст другой.
«Когда встречаешь Эрику где-нибудь на улице, она всегда направляется домой». Домой с концерта, домой с очередного урока или репетиции. «А уж дома, вымыв посуду и исполнив положенный урок по музыке, начинает фантазировать – до изнеможения, до звона в ушах, до последнего аккорда шопеновской Фантазии фа-минор, опус № 49. Отфантазировав, со стыдом понимает, что лучше вершины искусства, чем ложбины секса».
Стоп! Вот тут-то и становится ясно, что она пишет не только о музыке и сексе, а, прежде всего, о несовместимости мужского (общественного) с женским (личным). Личное для нее – музыка. А интимнее ложбины как раз общественное.
Это скрипичный ключ к пониманию и восприятию ее прозы. Не феминизм, не левый коммунизм, а трагическая несводимость мужского к женскому. Пианистка учит своего поклонника высшему пианизму, заставляя его калечить секс ради музыки. Он послушно калечит, но не ради музыки. Ради секса!
Я видел Дунай весной глазами Елинек. «Мимо, пузырясь, проплывают грязные шапки пены позора, мертвые крысы неудачи, клочки бумаги, деревянные чурки уродства, старый матрац, заляпанный пятнами спермы». По-немецки это все звучит ее грубее и резче.
Несмышленыш Вальтер покорен был именно музыкой. Но музыка пианистки была всего лишь вытесненным и сублимированным скандалом сварливой мамашкой и ее затраханной дочкой, которую всю жизнь дрессировали Шопеном. Это если по Фрейду. Она ненавидит Шопена, которого гениально исполняет, как ненавидит секс, которым занимается тайно или в постели с матерью. Тогда вопрос вопросов: а что если мухи отдельно, а котлеты отдельно? То есть без всяких садо-мазо. Отдельно скандалы с маменькой. Отдельно концерт Шопена. Отдельно сеансы автоэротического менеджмента, петтинга-маркетинга в купе с лизингом. И уж совсем отдельно любовь бальзаковской дамы. с двадцатипятилетним ее почитателем Вальтером. «Я хочу, чтобы ты превратил меня в плотно увязанный пакет, совершенно беззащитный и полностью отданный тебе на произвол». – «А что же достанется мне?» – спрашивает неискушенный любовник.
А, да ведь это еще и об извечном столкновении искушенности с невинностью. Невинность в лице Вальтера задается вполне резонным вопросом: «Действительно ли эта женщина, великолепно играющая Шопена, собирается, как сообщает в письме, засунуть ему в задницу язык, когда он будет сидеть на ней верхом?» Вот тут-то «между телами разверзается зияющая пропасть, глубину которой составляют семнадцать» – не мгновений весны, как вы, наверное, уже подумали – а «сантиметров его члена». И еще «ее вытянутая рука и десятилетняя разница в возрасте».
Так это еще о разнице в возрасте? Ну, словом, полно морочить нам голову всякими дадаизмами-мазохизмами. Елинек пишет о музыке и любви, или о музыке любви. И больше ни о чем. Бранденбургские концерты – «когда Бах писал их, говорят, звезды танцевали на небе». Молодцы шведские академики – дали премию за музыкальность во всех смыслах этого слова.
Гениальная славянско-еврейская девочка из Вены росла в монастырской школе. Может быть, это монастырь Святой Крест под Веной. Я там был. И видел такую типичную девочку, какой, наверное, была Эльфрида, пританцовывающую с метлой на плечах перед молодым монахом в сандалиях на босу ногу. Тот ей, улыбаясь, чего-то наговаривал, а она извивалась перед ним, как девочка на шаре у Пикассо. Словом, чтобы понять бунт Елинек, надо пройти через типично бюргерское воспитание. Монастырский детсад, монастырская школа, музыка, музыка, музыка. Как тут не потянуться к острой австрийской бритве и не изрезать все с головы до пят. «Она всегда ждёт момента, чтобы, укрывшись от посторонних взоров, резать себя. Как только за матерью захлопывается дверь, она сразу достаёт отцовскую бритву...»
Заклеймив, как это положено европейскому интеллигенту, все язвы загнивающего капитализма, Елинек вдруг переходит на полную откровенность: «Я не считаю, что писатель может изменить взгляды общества. Он может всего лишь раньше других указать пальцем на раны, может испугать. Он может так смеяться, что другим будет не до смеха. Он может бросить камень, так чтобы пошли круги на воде. Своей книгой он может заставить того или иного мужчину задуматься над тем, как он обращается со своей женой. Но не больше».
А больше и не нужно! Задуматься – это уже немало.

@темы: Постмодернизьм, Чего расскажу (покажу)!, Интересно-то как...