Здравствуйте, мои дорогие грабли! Давно не виделись!

Удивительно, как мало усилий требуется жизни, чтобы ткнуть тебя носом в собственное...иллюзии.

@темы: Я и мир

---

Вот гады...

В Германии последняя ведьма была сожжена в Вюрцбурге в 1749 году.
Последняя казнь над ведьмой в Швейцарии была совершена в 1782 году.
В Польше и Венгрии процессы ведьм процветали еще в 90-х годах девятнадцатого века.
(с)

@темы: Чего расскажу (покажу)!

---

Кому жаль Эмму Бовари?

Мне жаль Эмму Бовари.

@темы: Глюпий, савсэм глюпий...

---

Теперь я понимаю, почему мой дядя, отличный врач, так стремается, когда я прошу у него совета относительно своих , гм, недомоганий.

Низзя так делать. По объективным причинам.

@темы: Глюпий, савсэм глюпий...

---

Всем «юным графоманам» (они же «молодые авторы») посвящается

Вы не слышали истории
О глупышке Мэри Сью?
Всех прекраснее (на горе ей)
Та была в родном краю.
(Я все первым узнаю,
Я частенько здесь пою!)

Женихам по тыкве вынесла,
Не вздыхала ни о ком,
Было истину от вымысла
Отличить ей нелегко.
(Братцы, я же вам знаком –
Не обидьте пятаком!)

О драконах и о рыцарях
Все читала день-деньской:
«Жаль, не ведьма и не жрица я», -
Ныла, «стать бы мне такой…»
(Кто «с протянутой рукой»?
Спеть тебе за упокой?!)

Наконец, сбежала «странствовать»
(Просит подвигов душа!).
Сонмы принцев межпространственных
Так вокруг и мельтешат.
(Кто там вывернул ушат?!
…Ох, глядишь, и порешат…)

А в глазах надежда светится:
«Там, у Бездны на краю,
Ждет меня (дай Бог им встретиться!)
Распрекрасный Мартин Сью.
(Я не «просто так» стою!
Я легенды продаю!)

@настроение: издевательское, а какое еще?

@темы: Приколы бытия, Глюпий, савсэм глюпий..., Стихи

---

Эр Хельги, Вы - мой герой ))

Только что увидела, как настоящий мужчина должен вести себя перед мордой лицом настоящего жлоба (пьяного и мерзкого).
Эр Хельги показал.
А я уже стала думать, где среди ночи в автобусе взять милицию.

@темы: Друзья и я

---

Грустно

неожиданно для самой себя обнаружила, что анонсированный уход одного из моих Избранных ) (постмодернистски звучит, однако) так меня расстроит.

А я только поверила, что в дайри бывает что-то, кроме всяческого словофлудия и стихоблудия.

@настроение: подавленное

@темы: Я и мир, Брюки превращаются...

---

Живое воплощение российского стяга

Им была сегодня я.
На мне при этом были:
снизу вверх -
красные балетки, белые колготки, синяя юбка, красный тренч (под ним - белая майка с синим рисунком)), на шее - шарф в тонкую сине-бело-черно-красную полоску. Ах да, в руках - красно-белая сумка .

Наш черно-серо-коричневый (с вкраплениями стразов) город явно считал меня сумасшедшей.

@темы: Приколы бытия, Постмодернизьм, Я и мир

---

Карта мира (mappa mundi) (Люнебург, ок. 1284 г.)

На полях:
"Рай - на крайнем востоке. Есть там дерево познания добра и зла. Древо сие действительно видимо и телесно, как и всякое другое дерево." (с)

Ну-ну. Любопытно, кто-нибудь искал?

@темы: Приколы бытия

---

Первый "имперский" мир (1103 г., Майнц)

"...Если в дороге встретится тебе твой враг и ты можешь вредить ему, вреди." (с)

Вот такой мир по мне )).

@темы: Приколы бытия

---

"Здравствуй, смерть" или Конкурс в поэтическом сообществе

Тема - просто зашибись.
Не совершить ли мне ритуальное самоубийство...
Уйти, так сказать, на пике славы

П.С. Если вписывать этот поступок в контекст общей идеи "Последнего паэцичэскава героя", то нужно, наверное, вскрыть себе вены ножиком для очинки перьев карандаша.

Я подумаю над этим.

@темы: Сушите весла - прилетели, Я и мир, Стихи

---

Сегодняшняя белорусская драматургия -

это настолько крохотный мирок, что вообще вызывает удивление, что о ней пишут книги (и магистерские работы ).

Сегодня в третьей части разбиралась с теми литературными объединениями, у которых были и есть хоть малейшие претензии на постмодерн.
Пришла к выводу, что "Тутэйшыя" ("Местные") практически не тянут,
"Таварыства Вольных Літаратараў" (думаю, понятно)) - только местами (Юрий Гуменюк да Игорь Сидорук, пожалуй),
а вот "Бум-Бам-Літ" (самой не шибко понятно)) - 100 % наши люди.
Обожаю Валентина Акудовича и Анну Кислицыну. Спасибо им за мое счастливое детство ценные материалы.
Списываю и радуюсь )).

Неужели есть люди, которые пишут свои магистерские/кандидатсткие/докторские исключительно самостоятельно?
Наверное, именно они потом получают Нобелевскую премию.

@темы: Работа, так её..., Постмодернизьм, Интересно-то как...

---

Вопию в пустыне

Пожалуйста, если кто в курсе, где тут можно публиковать стихи на немецком, подскажите.
А знающих язык попрошу остаться не уклоняться от комментариев )).

Er verstummt, ich halte auch inne.
Seine Finger streicheln meine Sinne.
Sagt die Zeit: „Lebt wohl, denn ich verrinne?“
- Nein, sie raschelt leise, wie der Sand.

Er befiehlt, ich schwinge auch das Zepter.
Meine Freude macht er noch belebter,
Keine Frage, doch…dabei erhebt er
Meinen Kummer in den Adelsstand.

Er ist da, ich liege auch daneben.
Ein Gedicht - mein einziges Bestreben -
Hat es sich aus dieser Nacht ergeben?
- Ja, ich halt es fest in meiner Hand.

@темы: Стихи

---

Падение свершилось, господа

Над этой тематической картинкой находится тот самый обещанный срам слэш. Точнее, его первые главы.
Но сначала - краткий экскурс в историю вопроса:

Томас Рифмач - Томас Лермонт из Эрсильдуна (ныне Эрлстоун), города в графстве Бервикшир, на юго-востоке Шотландии; поэт-прорицатель, живший во второй половине XIII века. Двести лет назад местные жители еще указывали на разрушенную башню, которую считали жилищем и резиденцией Томаса Рифмача. К югу от башни протекает река Твид, одна из самых главных рек Шотландии. Ни противоположном ее берегу - Мелрозское аббатство, где, по преданию, похоронен Микаэль Скотт, а дальше к югу - знаменитые Эйлдонские Холмы, под которыми покоится король Артур со своими рыцарями.

Томас прославился при короле Александре III, современником которого он был и смерть которого предсказал накануне, когда ее ничто не предвещало. Свои пророчества он выражал в кратких и емких стихах, в которых говорилось не только о наступающих, но и о весьма отдаленных событиях. Известно также, что он был автором одной из версий “Тристана и Изольды” (опубликована В. Скоттом в 1804 г. с рукописи конца XIII - начала XIV в.).

Традиция, которая сложилась, вероятно, уже при жизни Томаса, гласила, что он был в юности увлечен Королевой фэйри в Чудесную Страну, где и приобрел пророческое Знание, сделавшее его столь знаменитым. Королева эльфов узнала о его славе и захотела сама послушать его песни. “Он встретил королеву Эльфландии и последовал за ней, плененный ее волшебным поцелуем”

(с)

За основу мной была взята замечательная (эх) книга Эллен Кашнер "Томас Рифмач".
100 % стилизация, написано за один день, без претензий.

Первые две главы - это, по сути, приквел. То, что случилось задолго до вышеупомянутой судьбоносной встречи. Дальше - ближе к тексту. Относительно.


Thomas the Rhymer…Томас Рифмач…Томас Лермонт…Эрсильдонский провидец…


Любой поэт, или, точнее, любой бард, вправе рассказать свою историю так,
как он ее видит.
И если оный бард при этом что-то добавит/опустит/приврет – то это его святое право.
Право читателя/слушателя – вынести из этой истории то, что он считает нужным.
А уж если оный слушатель решится историю пересказать…
Тут уж ему никакой закон не писан и лира в руки.


Пролог

Почему я ухожу? Ведь Мэг и Гэвин были ко мне добры. А Элсбет…Элсбет, думаю, отдала бы за меня жизнь. Но ее жизнь мне была не нужна, а то, что хотел, я уже взял.
Женщины не задерживались в моей душе дольше, чем на одну-две песни. У Элсбет их было целых семь. Семь песен и два года: она ждала, я приходил и пел ей. Бродячий бард и деревенская девчонка. Я сидел вместе с другими менестрелями у дальней стены в замке какого-нибудь барона, она загоняла в хлев овец и вязала у очага. Потом были очередная встреча, новая лента или колечко и несколько ночей. Мэй и Гэвин ворчали, но давно не пытались нас вразумить, должно быть, надеялись, что мы все же поженимся.
Я бы даже мог содержать семью: постепенно мое имя становилось все известнее, а подарки знати - все щедрее.
Но позволить себе утонуть в этом существовании я не мог.
Потому что вот уже три месяца прошло, как я не сочинил ни единой строки. И даже старые теперь звучали иначе. Песни уходили от меня. И я, наконец, понял, почему.

1.

Когда я почувствовал, что гожусь на что-то большее, чем быть подмастерьем или пастухом? Лет в четырнадцать, наверное...Нет, не «наверное» – в четырнадцать лет и шесть месяцев. Не нужно врать хотя бы себе. В конце концов, я ведь не собираюсь об этом петь. И разве я смогу забыть, как начал свой путь к тому, чтобы стать самым известным бардом Шотландии? - Никогда.

Май. Мир вокруг зеленый до одури, все остальные цвета растворяются в оттенке молодых листьев. Я в очередной раз сбежал из дому и теперь бесцельно бреду вдоль реки, раздумывая, куда бы податься. Через пару дней брат меня найдет, притащит домой и выпорет. Ну что ж, не привыкать.
А пока я пытаюсь бросать камешки в воду так быстро, чтобы получался ритм. Мелодия реки. Есть еще ветер и шорох песка под ногами….Настоящей арфы мне не видать, как своих ушей, поэтому приходится обходиться тем, что под рукой. А ведь звал же меня с собой тот слепой музыкант на ярмарке. Может, попытаться его найти? Научился бы играть, а там, глядишь, стал бы зарабатывать этим на хлеб…
И тут мир вокруг замолкает. Не слышно бульканья от падения камешков, голоса зяблика в ближайших зарослях, не слышно моих собственных шагов. Не люблю тишины. Я ее бо…Что…
Только что около замшелого дуба в излучине никого не было. Или это темно-зеленая ткань плаща сделала высокую фигуру почти невидимой?
Я как раз решаю, в какую сторону бежать, когда человек у дерева делает шаг вперед. Очень широкий шаг – его рука уже лежит на моем плече. А я таращусь на него, одновременно спрашивая себя, не поторопился ли, назвав его человеком.
У людей не бывает таких тонких лиц. Таких гладких, длинных, ослепительно черных волос. И красных бровей у них тоже не бывает. Но на бровях мой взгляд задерживается всего на секунду.
Потому что губы еще ярче. И они улыбаются. И вскоре мне уже нет дела до того, кто он – принц, лорд, или один из Дивного Народа.
- Как тебя зовут?
Ни одно из старинных поверий о том, почему нельзя сразу говорить незнакомцу свое имя, не всплывает у меня в голове. И ветка рябины в кармане, обмотанная красной ниткой, тоже не помогает.
- Томас.
Улыбка становится шире. Он чем-то очень доволен.
- Томас…Так о чем ты только что мечтал, Томас?
Я испуганно смотрю ему в глаза. Он слегка наклоняет голову набок. Ему весело.
- Нет, я не читал твоих мыслей, Томас. Ты перебирал пальцами, как будто играешь на арфе. Ты ведь хочешь арфу, правда, Томас?
Он так часто повторяет мое имя, что это звучит почти усыпляющее. Я киваю:
- Да…Очень хочу.
Незнакомец обнимает меня, проводит рукой по моим отросшим волосам и мягко разворачивает спиной к себе:
- Ты получишь ее, Томас. Но сначала я хочу услышать, как ты поёшь.

Я не раз спрашивал себя потом, что заставило меня подчиниться, не начать вырываться и кричать, даже когда я, наконец, понял, что происходит. Может быть, то, как он без конца шептал мое имя – как заклинание и, одновременно, с каким-то надрывом. Или его прикосновения – именно там, где мне больше этого всего хотелось. Или его невероятная, невозможная красота – когда он снял и отшвырнул в сторону свою черную бархатную одежду.
Ответа я так и нашел. Зато запомнил на всю жизнь, что именно с этого дня я стал тем, кто я есть – Томасом Рифмачом. Поэтом милостью…обычно говорят «Божьей», но в такое объяснение я не очень-то верю.

Не знаю, кто такие на самом деле эльфы, но они - не боги.

2.

Забираясь на очередной холм, я поскользнулся и чуть не упал прямо на арфу. Но все обошлось. Хотя, возможно, не стоило пугаться. Возможно, ее время вышло.
Он ведь сказал тогда, собираясь оставить меня под деревом, завернутого в его плащ и с новым инструментом в руках:
- Береги ее, Томас. Какое-то время она тебе верно прослужит.
И тогда я пробормотал, впервые с момента нашей встречи разлепив запекшиеся губы:
- А…а потом?
Он наклонился и коснулся моих замерших на деке пальцев.
- А потом ее время выйдет. Поверь мне, ты поймешь, когда это случится. И придешь ко мне за новой. Придешь ведь, правда, Томас?
Тут мне все же удалось ухватить один из обрывков носившихся в голове несвязных мыслей и спросить:
- Но я ведь не знаю, где тебя искать. Я даже твоего имени не знаю.
Он нахмурился. Не могу сказать, чего я боялся в тот момент больше – что он снова меня обнимет и… или что развернется и уйдет, ни сказав больше ни слова. Он не ушел.
А после всего прошептал, поглаживая мои подрагивающие плечи:
- Что ты сейчас чувствовал, Томас?
Видит Бог, я был не в состоянии дать точный ответ, поэтому просто прошептал:
- Мне…мне было жарко.
- А где обычно бывает жарко, Томас?
Сейчас я ответил бы «в аду». Но тогда я еще был ребенком.
- На солнце. У очага.
Он рассмеялся.
- А что в очаге, Томас?
Помню, я хотел сказать «огонь», но слово вдруг показалось мне неподходящим:
- Пламень.
- Молодец, Томас. Так можешь меня и звать.
Ободренный лаской в его голосе, я протянул руку, чтобы дотронуться до его брови. Руку он мгновенно перехватил и завернул мне за спину. От ласки не осталось и следа:
- Есть вещи, которых делать нельзя. Впрочем, это ты тоже поймешь.
Последнее, что я услышал от него, когда он махнул мне рукой, исчезая в зарослях, было:
- До свидания, Томас! Удачных песен! И берегись дам в зеленых шелках.

3.

Да, Эйлдонские холмы в эту пору года – не лучшее место для прогулок. Мокрая пожухшая трава, полуголый кустарник. Смотреть не на что. Но… «не все холмы в этой стране насыпаны рудокопами», так, кажется, сказал тот странный человек неделю назад на пиру у графа Марча.
Это был последний пир, на котором я играл. Да какое там «играл», даже одну балладу до конца не допел. И дело не в порванной струне – я перестал чувствовать арфу. Перестал слышать свой голос. Перестал им управлять. Это было так страшно, что я поначалу не поверил в случившееся. А потом…как я не разрыдался у всех на глазах, не знаю.
И слова графской дочери «О, ты поёшь лучше всех, Томас» звучали для меня в ту ночь хуже самого изысканного издевательства.
Неделю я провел в хижине Мэг и Гэвина, пытаясь выбросить из головы любые ассоциации со словом «холм». Я спал с Элсбет, когда ей удавалось выкроить вечер, помогал Гэвину управляться с отарой, а Мэг – сматывать шерсть, но с каждым днем жить без внутреннего ощущения музыки становилось все тяжелее. Что-то во мне погасло, я постепенно замерзал. И в итоге не выдержал.

Сегодня утром я ушел раньше, чем они проснулись. Не хотелось добавлять к своим проблемам еще и боль прощания.
Раньше я не боялся прощаться. Но тогда я знал, что всегда смогу найти дорогу назад.

Я попытался припомнить все способы попасть в Эльфийскую страну: как дурак, трижды обошел самый высокий холм против солнца, потом, предварительно оглянувшись, постучал в него, потом, не выдержав, стал кричать:
- Пламень! Ну где же ты?! Ты обещал! Верни мне мои песни!
Я произнес это имя впервые за восемь лет. Сначала оно обожгло мне язык. Но потом я так сорвал горло, выкрикивая по его адресу все известные мне проклятия, что стало уже не до этого. Под конец я сполз на землю, прижался к ней и одними губами произнес:
- Верни мне мои песни. Вернись за мной…Я сделаю все…
Думал ли я, чего именно я сейчас прошу? Что именно обещаю? Пожалуй, в тот момент мне было слишком плохо, чтобы я вообще мог думать. Это меня и подвело.

Возможно, она возникла ниоткуда, и в гриве ее белоснежной лошади действительно позвякивали колокольчики. Возможно, ее волосы переливались на солнце всеми оттенками золота. Возможно, ее лицо было прекраснее всех женских лиц, виденных мной в жизни, будь то королевы или святые на иконах.
Да, я бы действительно описал ее подобным образом, если бы хотел сочинить о ней песню. Но сейчас это не имело для меня никакого значения. Разве что при виде ее мерцающего зеленого одеяния в моей голове всплыли Его прощальные слова: «…берегись дам в зеленых шелках…»
Тогда я им не внял, и до сих пор не знаю, стоит ли об этом жалеть.

За эти годы я научился правильно понимать женщин. И в ответ на просьбу «спой мне, Томас Рифмач» я всегда делал то, чего от меня ждали. Если сам хотел того же, конечно.
Ее я захотел. У нее были невероятно яркие губы. Яркие, как…Всех моих красочных метафор не хватило бы, чтобы подобрать подходящее сравнение – зато хватило всего одного воспоминания. Она что-то там говорила о договоре и обязательствах, называла себя моей повелительницей, но к таким штучкам мне было не привыкать - слишком много знатных дам говорили мне то же самое.
Просто ее губы и что-то смутно знакомое, мелькавшее порой в чертах ее лица, заставили меня испытать настоящий голод – голод, который можно утолить лишь на время, и который от этого становится только сильнее. Раньше я не знал, что такое бывает.
И я стащил ее с седла. И был в этот миг счастлив.
Тем ужаснее было потом осознавать, что меня только что нагло обманули. Как во сне: ты видишь что-то желанное, протягиваешь к нему руку, хватаешь, еще успеваешь этому обрадоваться – а в следующее мгновение просыпаешься с зажатой в кулаке пустотой. Полученные ощущения ничем не напоминали то, что я успел нарисовать в своем воображении.
Обычно. Вот как все было. Обычно. Так было с Лиззи – служанкой в харчевне «Серебряный петух», с веселой Меган, с Джейн – горничной леди Лилиас Драммонд. Так было с самой Лилиас. Не лучше и не хуже.
Я лежал на спине, трава колола мне плечи, а дама тем временем поправляла свои "шелка". Удостоверившись, что все снова идеально, она требовательно позвала:
- Томас! Вставай, нам пора в путь!
Я лениво повернул голову в ее сторону:
- Пора? Я не собирался никуда ехать.
Ее глаза блеснули и поменяли цвет. Точно, сначала они были голубыми, а теперь потемнели. Красиво, нужно запомнить.
- Ты сам этого захотел. Я назвала тебе цену, и ты согласился. Теперь ты мой на семь лет.
Что? Ну, ладно, еще пару раз я вполне выдержу, но семь лет однообразия? Я и от Элсбет скоро сбежал бы, а она мне нравилась куда больше, чем эта высокомерная дамочка.
Королева Эльфов, надо же.
Постепенно до меня стало доходить, что я получил-таки ответ на свои мольбы. В Эльфийской Стране обо мне все же вспомнили.

Тут я обнаружил, что стою полностью одетый и придерживаю королеве стремя. Значит, она не соврала, мне придется пойти с ней даже против воли. Впрочем, если нет другого способа попасть в ее владения – почему бы и нет? Я не умею ничего, кроме как играть и петь, а учиться ходить за плугом уже поздновато. Я получу свой дар обратно. Во что бы то ни стало.

запись создана: 05.04.2009 в 20:45

@темы: Постмодернизьм

---

Доколе?!..

Читала вчера на ночь какой-то глянец. У меня это рудиментарное явление, «привет из юности», так сказать.
Так вот, сколько можно печатать «джинсовые» статьи с какой-нибудь Ким/Шэрон в главной роли, в которых те повествуют о том, что свою неземную прелесть они сохранили единственно благодаря советам мамочки. Как то: пить побольше воды, не умываться мылом и бла-бла-бла. И, конечно, никаких операций.
А вот «такой-то» крем – это да, это наш выбор.
Так человек, наживший миллионы на биржевых махинациях, мог бы рассказывать, что он «с детства откладывал по доллару в копилку. И посмотрите на результат!»

запись создана: 06.04.2009 в 13:36

@темы: Приколы бытия, Глюпий, савсэм глюпий...

---

Пушистик ассоциирует со мной...

Пишет  Пушистик Серый:

02.04.2009 в 21:58

Tate, руки воображение «чесалось» взять за основу аметист. Ан-нет.)) Вы ты у меня с опалом ассоциируешься почему-то. Так что - гарнитур. Серьги и кольцо. Серебро и опалы. Опалы - в туманный зелёно-голубой оттенок, с холодными, почти ледяными искорками внутри. Если смотреть на эту камушки долго-долго, может показаться, что свет, отражающийся от них, слегка подрагивает - так обычно «дрожит» воздух на морозе. Опалы в серьгах - плавными каплями, заключёнными в деликатные оковы серебра. Опал в кольце - лаконичным эллипсом. Само кольцо - неброским, но стильным тонким обручем вокруг пальца. Каждая модница, всякий раз проходя мимо тебя в ювелирном, невольно бросает на тебя взгляд. Каждая особа, обладающая вкусом, хочет украсить себя твоим благородным блеском. Каждый мужчина, желающий угодить своей «даме сердца», спрашивает у торговца о твоей цене. Но почти все они заблуждаются: ты подходишь не ко всякому образу. Не каждый может блеснуть, «дополнив» себя тобой: для одних ты слишком ярка, другим ты не подходишь по стилю, а третьим ты просто «не к лицу». И не из-за собственной «негладкости», как говорят те, к кому ты не подходишь, а как раз-таки из-за аляповатости и ущербности оных «неудачников». Придёт день - и создание с глазами опалово-зелёного цвета улыбнётся, примеряя тебя и смотрясь в своё овальное зеркало.

URL комментария

@темы: Друзья и я, Интересно-то как...

---

ах, Элтон

Is loneliness the same as being free?
(c) from Elton John

Выпей, - участливо посоветовал он. - Это помогает. По себе знаю.
Я послушно выпил.
Не помогло.

(с) Э. Раткевич "Парадоксы младшего патриарха"

Woran liegt es eigentlich, dass der moderne Single immer in solchen Beziehungen landet, die eigentlich gar keine sind?

(c) aus Helen Fielding

@темы: Глюпий, савсэм глюпий..., Словечки

---

Галки (орущие под окном)

и солнце (незадернутая вчера сдуру штора) привели меня с утреца в замечательное боевое настроение.
Повезло тому, кто не спал сегодня со мной рядом.
Хотелось, как минимум, кого-нибудь пристукнуть. Я вооружилась старой ручкой от швабры, но галка улетела, а штору было жалко. Поэтому я решила выбросить, наконец, старую коробку от пылесоса.

@темы: Приколы бытия, Я и мир

---

В чем-то это - я

Я бы хотела для своей коллекции отдельную комнату.

@темы: Я и мир

---

Полковник, а это - Вам. Наслаждайтесь :)

31.03.2009 в 13:45

Пишет  Хельги Ленивый Котяра:

О литературе и "патриотизме"...
Сразу оговорюсь, что рассматриваю я только т.н. "литературу реванша". Именно поэтому употребил в предыдущем посте слово "потреотизм", а здесь беру "патриотизм" в кавычки.
Жанр этот появился в середине 90-х, и с каждым годом количество произведений, написанных в нём, растёт. Говорит о засилье, конечно, сложно, но доля на книжном рынке у подобной макулатуры велика, и пиарят её довольно активно. При этом художественный уровень большинства таков, что книги эти не стоят той бумаги, на которой напечатаны. Бывают, конечно, редкие и приятные исключения...
Итак, причины возникновения данного феномена, и почему данный случай в принципе неоперабелен.
Примо. "Хоть на бумаге, но наваляем проклятым янкам!" Данное направление в литературе возникло как проекция ряда комплексов, имеющихся в российском сознании после поражения в холодной войне и распада СССР. Комплексы, по определению, не бывают красивыми и симпатичными, и литература, как зеркало, это замечательно отражает. Одним из самых ярких представителей тут можно назвать цикл "Русские идут!" Юрия Никитина. Разумеется, русские в цикле - воплощение исключительным моральных достоинств, а янки поголовно представлены как законченные вырожденцы. Описание же боевых действий по уровню идиотизма переплёвывает "Красный шторм" Клэнси. Стоит отметить, что в сочинениях Никитина собран весь набор штампов, в той или иной мере представленных в литературе данного направления. Хотя, конечно, до т-ща Путина, лично мочащего Басаева в сортире (попадался мне такой сюжетец в каком-то из патриотических-боевичков-правайну), дело у него не дошло. Видимо, ввиду отсутствия на тот момент т-ща Путина на небосклоне. Солнцем для Никитина на тот момент был генерал Лебедь.
Секундо. Значительная часть подобной литературы изобилует огромным количеством технических деталей российских вундервафлей, которые должны порвать на части "хвалёную американскую военную машину" (это и Злотников со своей Империей, и Анисимов со своим "Вариантом Бис", в общем, тысячи их!). При этом с точки зрения языка написаны данные книги в большинстве своём на уровне школьного сочинения, а картонность героев и ходульность сюжетов описанию просто не поддаются. Плюс рояли стаями
Терцио. Кроме янки любимыми антагонистами для героев служат: злобные морлокоподобные исламские террористы, узкоглазые макаки и, в последнее время - "меньшие братья" их ближнего зарубежья, преимущественно прибалты и украинцы. При этом, если борьбу с Главным Мировым Злом ещё как то считают необходимым описывать более менее серьёзно (хотя в итоге всё равно выходит - "одним махом семерых побивахом!"), то тут уж отрываются по полной - логика и здравый смысл отключаются полностью.
Квадро. Почему данный случай неоперабелен? Изживание комплексов возможно только в двух случаях - либо данный комплекс вслух проговаривается, осознаётся как проблема, и лечится, либо - когда исчезает причина, по которой приходится комплексовать. Первый вариант, как всё более очевидно, невозможен по психологическим мотивам (как в Веймарской Германии было невозможно избавиться от мифов "ножа в спину" и т.д.), второй - по объективным. Реальные проблемы только усугубляют, однако. Поэтому нам и дальше предстоит любоваться литературными фантазиями на темы "Всех убью, один останусь!", "Когда нас в бой пошлёт товарищ Игрек!" и "Борьба светоносной Российской православно-коммунистической Империи против разлагающегося Запада".
Вопросы докладчику?

@темы: Друзья и я, Интересно-то как...