Сказка одиннадцатая.
Абсурдный птичник 2.
Жил-был Попугай. И имелся у Попугая персональный враг.
Соперник не на жизнь, а на смерть.
Проклятый ящик преступным образом отвлекал на себя внимание кормильце-поильцев, поскольку тоже умел разговаривать на их варварском диалекте.
И тоже на разные голоса, вот в чем засада.
Только соберется Попугай выдать одну из самых частотных фраз, которыми кормильце-поильцы пользуются в быту, вроде "гошахороший" или "попкадурак" - как тут же врубается этот недокомод с вазочкой на башке - и пошёл, и пошёл сыпать репликами.
Особой любовью у кормильце-поильцев пользовался стандартный набор: "застабильнасць", "рэшыцельнапроциу" и "нячэсныежурналисты". Произношение всегда мерзейшее, но поди ж ты - слушают! И головами кивают. Лучше бы птицу покормили лишний раз.
Попугай боролся-боролся, да и пал духом.
Сидит, нахохлившись, и молчит. Кормильце-поильцы взволновались, забегали, даже врага стали реже слушать - без толку.
Потом, правда, придумали одну штуку.
Не все мозги еще прослушали, видимо.
И вот в обычный вечер, униженный обычным бормотаньем врага и кивками кормильце-поильцев, Попугай вдруг услышал: "Да плюнь ты на них! Что они понимают в гениях, тупые бескрылые! Кстати, вы не были на Канарах?"
Крошечное существо ярко-желтого цвета в неожиданно возникшей рядом клетке говорило на чистом птичьем без малейшего акцента.
А как оно смотрело! Столько восхищения в этом маленьком тельце!
Попугай молодцевато встопорщил хохолок и "попкадуракнул". Канарейка подпела, как смогла.
Люди улыбнулись друг другу и выключили телевизор. Да и свет заодно.
Так и живут.