Сказка десятая.
Абсурдный птичник.
Жил-был Цыпленок. Маленький. Это была его основная характеристика.
Но только для окружающих, разумеется. Потому что в душе Цыпленок был не просто так цыпленок. Он Поклонялся. Он Обожал. Он был в Восхищении.
В полном.
С тех самых пор, как на ферму привезли Того-Кто-Лучше-Всех.
Павлина.
Увидев Павлина в первый раз, Цыпленок аж пис...пискнул, да. От восхищения, да. Бывает и такое, да.
А вот Павлин Цыпленка не замечал. В упор. И издали, кстати, тоже. Раскинет себе хвост опахалом и похаживает по газону. И во взгляде читается: "Хорош-то я хорош, но не дам, чё ты хошь!"
И так постоянно.
Цыпленок ждал. Мечтал. Надеялся. Верил.
Потом загрустил. Затужил. Занедужил даже.
Потом выздоровел и решил топиться.
Подходит он, значится, к луже, а там чу! - что за наважденье?! В луже - Павлин отражается! Да откуда ж ему там взяться, вон он, по газону дефилирует, как обычно. Или нет? Или...
И тут Цыпленок, который был уже вовсе не маленький и вовсе, как выяснилось, не цыпленок, понял, какие странные превращения порой дарует судьба терпеливым невинным душам.
А из-за спины вдруг раздалось кокетливое "Хэллоу, стрэйнджэр!".
И их хвосты раскрылись, кхм, "в унисон".
Так и живут.