Сказка седьмая.
Абсурдный север.
Жил-был Пингвин. Сноб снобом. Даже завтракал во фраке.
Сырой рыбой завтракал, ага. Но - во фра-аке. А как же.
У них, у пингвинов, вообще с этим высокомерием беда. Случится, к примеру, с кем-то несчастье - упадет он, к примеру. На спину. Ну, казалось бы, что проще - протяни ласт помощи соплеменнику, самому-то ему не встать уж никогда - ан нет, никто тут падшему пингвину не пособник. Нечего на чужих чаек заглядываться!
Даже поговорка имеется: "Пингвин пингвину - кашалот!" О как.
В их среде поживешь - еще не до того додумаешься.
Наш Пингвин и додумался. Он, даром что сноб, считал себя очень страшненьким. Плакал даже тайком. О как.
Воспитания Пингвин, надо отметить, был самого пуританского. Родители-пингвины его все детство шпыняли, чтоб на чаек не смотрел, а про самолеты я вообще молчу. Ни-ни. Позор. "Упадешь! Как мы знакомым будем в глаза смотреть?"
Шпынять-то шпыняли, а похвалить - ни разу не похвалили. Вот он в себя и не верил.
Пока однажды не подслушал, как Белый Мишка моржу душу изливает.
"Да ты знаешь ли, кто для меня - самый красивый зверь? Самый красивый зверь для меня - Пингвин! Ну тот, что во фраке завтракает и плачет тайком. А чего ему плакать? Красавец же...Эх, я бы...!" И оглянулся.
И с Пингвином взглядом встретился.
Пингвин чуть потоптался, фрак одернул - и подмигнул!
А дальше Мишка сам не дурак, сообразил.
Так и живут.